Встреча от лукавого - Алла Полянская

– Как звали менеджера?

Я отлично помню, как его звали – Тимур Колесов. Я всегда удивлялась, как можно называть ребенка именем кровавого тирана и убийцы. Но Тимур не мог это сделать. Он отличный парень, пунктуальный, исполнительный и надежный, если ему поручалось какое-то дело, можно было не сомневаться, что все будет сделано в срок и самым лучшим образом.

– Понятно, Колесов. – Фролов доел бутерброд и посмотрел на чайник. – Оль, чайку дашь?

– Нет, выгоню, не напоив чаем. – Ольга ухмыльнулась. – Печенья ты не хочешь, что же тебе к чаю?

– Давай печенье, теперь оно уже нормально пойдет. – Фролов вздохнул. – Ищи его свищи, этого Колесова… Он пришел к нам в отдел продаж неделю назад, я его отлично помню. Маша Колесова не назвала, так и забрал ее Реутов, а она молчит. Инкриминируют ей мошенничество и еще покушение на убийство. Она тебя давеча увидела, они и решили – если ты устроишься в нашу фирму, избавиться от тебя надо немедленно. А как? Ну и придумали такой способ. И ведь сработало бы! Они точно знали, что ты не приносишь с собой чашек, вот и подготовили все заранее. Вещество, которым они собирались тебя отравить, распадается в организме в первый час после смерти – вместе с белком, который начинает распадаться с первой секунды, как только кровь перестает циркулировать. В течение часа никто бы не стал делать вскрытие, тем более – брать пробы на токсикологию. А позже все эти движения были бы бесполезны.

Убить меня ради призрачной опасности разоблачения? Глупо.

– Нет, убить тебя хотели не за это. – Фролов отпил из чашки и устало прикрыл глаза. – Это надо было сделать, чтобы в полиции закрыли против тебя дело. Твой шеф в ярости написал на тебя заявление и передал документы в полицию. А как раз эти документы не должны были выйти за пределы офиса, потому что они липовые, и как только узнали бы, где ты их обнаружила, гражданина Колесова тут же арестовали. А так – нет тебя в живых, и дела нет. Так что твоя подруга Людмила все рассчитала правильно, но случай спутал все ее карты. Ну, вот так, девушка. В рубашке ты родилась, не иначе. Мне позвонить надо, дамы, извините.

Ну да, как же. В рубашке… Хотя, если посмотреть на дело с другой стороны, то Фролов прав. При такой маме, как у нас с Петькой, из меня должна была вырасти уголовница или другой деклассированный элемент, но бабушки взяли дело в свои руки, и из нас с Петькой получились полезные члены общества. А уж сколько раз меня пытались убить, но я до сих пор жива, притом что убийцы – кто в тюрьме, кто благополучно упокоился на острове. Прав Фролов, мне сказочно везет.

Он возвратился из недр квартиры, где с кем-то беседовал за закрытой дверью, и снова сел напротив меня.

– Ну, тут все ясно, Колесова найдут обязательно, это дело достаточно короткого времени – Реутов в ярости, что вокруг тебя такая каша заварилась, у него к тебе есть определенный сантимент, не зря ты его яблоками угощала, бестия. А вот остальное не вписывается ни в одну из выявленных схем.

– Что ты имеешь в виду? – Ольга налила чаю и пододвинула чашку Фролову. – Девицу, которая приходила днем?

– Да. – Фролов потянулся за печеньем. – Что заставило меня прийти сегодня в кабинет к Лине? Звонок Мирослава. Он был не на шутку встревожен: на собеседование должен был прийти его знакомый, парень из соседнего рекламного агентства, а, по словам Лины, пришла девушка. У нас в журнале указан посетитель: А. Крот. Имя полностью не записано, это упущение, но А. Крот входил в здание. На стоянке осталась машина, а его самого мы нашли в помещении, где уборщицы хранят свой инвентарь. Это именно мужчина – тот, кого и ждал Мирослав.

– Как?!

– Кто-то проломил ему голову, он этого явно не ожидал, а значит, не сопротивлялся, Лина же, судя по всему, активно сопротивлялась. Он жив, но очень плох и пока без сознания. Думаю, что девица приходила зачем-то посмотреть на тебя, но отчего она тебя не убила прямо в офисе, для меня загадка. Возможно, ей нужна была не твоя смерть, а какая-то информация или же что-то еще, чего мы и предположить не можем. Но в сухом остатке дело выглядит так: в здание вошел мужчина, а на ресепшене отметилась девица. К тому времени бедолага А. Крот лежал в каморке с ведрами. То есть он прошел в здание, показал охране удостоверение личности, а на ресепшене девица просто назвала фамилию и сказала, куда идет, охранник провел ее к лифту и поднял на этаж. Не понимаю цели ее визита, ради нее проклятая девка проникла в здание, и я выясню, какова цель. Ради нее она убила человека – чтобы просто на тебя посмотреть. То есть он жив, но она-то думает, что убила его. И она также знала, что без отметки на ресепшене даже к лифту не подойдет.

– А что на камерах?

– Оль, на камерах видно, как парень заходит в здание, предъявляет документ охране и идет по коридору в холл. Коридор полукруглый, холл не виден охране на входе. Я считал, что с нашей системой безопасности это не страшно. Камеры записали, как парень вдруг остановился и вошел в дверь кладовки – видимо, убийца его позвала. А через несколько минут вышла девица и прошла на ресепшен.

– Как она вообще попала в здание?

– Не знаю, Оля. Как не знаю, зачем она нагородила все это, если в итоге просто побеседовала с Линой и отправилась восвояси. Загадка какая-то.

Для меня тоже. Почему она не убила меня в кабинете? Да я бы ни за что ее не одолела, куда мне! Скорее всего, она предполагала, что в кабинете и коридоре есть камеры наблюдения. Она знала, что камеры есть во всем здании. Одно дело – просто выйти из какой-то двери, охрана, скорее всего, проморгала, что за минуту до этого в каморку вошел парень. Ну, идет какая-то девица по коридору – раз охрана пропустила, значит, так и должно быть, она никого не заинтересовала. Она пришла, чтобы пообщаться – зачем? Она вполне могла убить меня без лишних терзаний где угодно и не проникать в здание, не нападать на несчастного Крота… Нет, тут личное. Но Фролову этого знать не надо, потому что личное – Мирон. Она приходила в больницу его убить, вряд ли в том шприце, который она набирала, была глюкоза. А на меня набросилась с настоящей злобой. Ведь могла зарезать, у нее был с собой нож, но она стала меня душить. Я никогда прежде ее не знала, никак не могла ей насолить. Разве что она – бывшая подружка Мирона. Эта версия не хуже остальных, завтра я спрошу у этого сони, ой, а как же я спрошу? Ольга спросит.

– Версий у меня нет. Кто эта девушка, зачем она приходила, и приходила ли именно к Лине, либо же просто не знала, что Мирослава нет в офисе и, когда пришла, уже не смогла отказаться от встречи с тобой вместо Мирослава? Значит, она к Казакову хотела прийти? Я в тупике. Прогнали ее лицо по базе – безрезультатно. Кстати, каким-то образом она не оставила отпечатков. Она была в перчатках?

Я не заметила. Я вообще не смотрела на ее руки, меня больше занимало ее лицо, накрашенное так жутко, словно она собралась на Хеллоуин в роли злого Арлекина.

– Так, все понятно. – Фролов отставил чашку и встал. – Поехал домой, надо отоспаться, завтра день такой же тяжелый, как сегодня, а то и хуже. Надеюсь, Дэн расколол эту дрянь Машу, арестовал твою подружку Людмилу и нашел Колесова, иначе мне самому придется заняться его поисками. Они же удумали пощипать и нас, какова наглость, вы можете себе представить? Ладно, дамы, доброй ночи. Выздоравливай, Лина.

Он грузно встал и вышел. Ольга пошла следом, о чем-то они еще поговорили, и щелкнул замок. А я хочу спать ужасно. Я устала.

– Спать иди. – Ольга складывает посуду в мойку. – Щетка на полке в ванной, запаянная, средней жесткости. Если нужен крем, посмотри в шкафчике, может, тебе какой-нибудь подойдет.

Я иду в ванную, потом в спальню. На одной кровати лежит свежее белье, я застилаю его и падаю, укутываясь в одеяло. Боже, как я устала! А еще мне страшно, потому что я не понимаю, как получилось, что за несколько дней я оказалась втянута в какой-то хоровод убийств, заговоров, опасных моментов и нетипичных проявлений психики. Меня это раздражает невероятно. А теперь я еще и говорить не могу.

– Спишь?

Ольга вошла и нырнула в кровать, стоящую около другой стены. Она что, издевается? Я ответить не могу. Разве что промычать.

– Это Матвея кровать. Они маленькими спали вместе, мой покойный муж привез им из Польши кроватку для близнецов, и коляски у нас были такие же. А года в два мы им купили первые раздельные кровати. Они всегда очень дружили, и я, глядя на них, иной раз даже завидовала – вот так рождается человек вместе с лучшим другом. Девчонки тоже дружат, хотя иногда ссорятся. Но девчонки у меня – папины дочки, Валерка в них души не чает, как приезжает домой, баловство жуткое начинается, они ему на голову лезут. Наверное, потому, что родились они, когда ему уже сороковник был. Я-то с мальчишками этот момент раньше прошла, а для него дети оказались подарком, цену которому он до сих пор не знал. Скоро он вернется, снова примется их баловать. Это я так, к слову. Спи, Лина, завтра трудный день.